Неточные совпадения
Пили, должно быть, на
старые дрожжи, все
быстро опьянели. Самгин старался пить меньше, но тоже чувствовал себя охмелевшим. У рояля девица в клетчатой юбке ловко выколачивала бойкий мотивчик и пела по-французски; ей внушительно подпевал адвокат, взбивая свою шевелюру, кто-то хлопал ладонями, звенело стекло на столе, и все вещи в комнате, каждая своим голосом, откликались на судорожное веселье
людей.
Самгин дождался, когда пришел маленький, тощий, быстроглазый
человек во фланелевом костюме, и они с Крэйтоном заговорили, улыбаясь друг другу, как
старые знакомые. Простясь, Самгин пошел в буфет, с удовольствием позавтракал, выпил кофе и отправился гулять, думая, что за последнее время все события в его жизни разрешаются
быстро и легко.
«В сущности, это — победа, они победили», — решил Самгин, когда его натиском толпы швырнуло в Леонтьевский переулок. Изумленный бесстрашием
людей, он заглядывал в их лица, красные от возбуждения, распухшие от ударов, испачканные кровью,
быстро застывавшей на морозе. Он ждал хвастливых криков, ждал выявления гордости победой, но высокий, усатый
человек в
старом, грязноватом полушубке пренебрежительно говорил, прислонясь к стене...
По улице шли
быстро и молча. Мать задыхалась от волнения и чувствовала — надвигается что-то важное. В воротах фабрики стояла толпа женщин, крикливо ругаясь. Когда они трое проскользнули во двор, то сразу попали в густую, черную, возбужденно гудевшую толпу. Мать видела, что все головы были обращены в одну сторону, к стене кузнечного цеха, где на груде
старого железа и фоне красного кирпича стояли, размахивая руками, Сизов, Махотин, Вялов и еще
человек пять пожилых, влиятельных рабочих.
— Боится старик мой чертушек-то! Вон как
стареет быстро, со страху-то… Эх, бедный
человек…
А в городе неудержимо
быстро росло что-то странное, точно сон.
Люди совершенно потеряли страх; на лицах, ещё недавно плоских и покорных, теперь остро и явно выступило озабоченное выражение. Все напоминали собою плотников, которые собираются сломать
старый дом и деловито рассуждают, с чего удобнее начать работу.
В вагон входили и выходили едущие на короткие расстояния, но трое ехало, так же как и я, с самого места отхода поезда: некрасивая и немолодая дама, курящая, с измученным лицом, в полумужском пальто и шапочке, ее знакомый, разговорчивый
человек лет сорока, с аккуратными новыми вещами, и еще державшийся особняком небольшого роста господин с порывистыми движениями, еще не
старый, но с очевидно преждевременно поседевшими курчавыми волосами и с необыкновенно блестящими глазами,
быстро перебегавшими с предмета на предмет.
Ходил Мухоедов необыкновенно
быстро, вечно торопился куда-то, без всякой цели вскакивал с места и садился, часто задумывался о чем-то и совершенно неожиданно улыбался самой безобидной улыбкой — словом, это был тип
старого студента, беззаботного, как птица, вечно веселого, любившего побеседовать «с хорошим
человеком», выпить при случае, а потом по горло закопаться в университетские записки и просиживать за ними ночи напролет, чтобы с грехом пополам сдать курсовой экзамен; этот тип уже вывелся в русских университетах, уступив место другому, более соответствующему требованиям и условиям нового времени.
Вероятно, были в его голове другие мысли — об обычном, о житейском, о прошлом, привычные
старые мысли
человека, у которого давно закостенели мышцы и мозг; вероятно, думал он о рабочих и о том печальном и страшном дне, — но все эти размышления, тусклые и неглубокие, проходили
быстро и исчезали из сознания мгновенно, как легкая зыбь на реке, поднятая пробежавшим ветром.
И когда он был уже убит и давно похоронен и новый губернатор, молодой, вежливый, окруженный казаками,
быстро и весело носился по городу в коляске, — многие вспоминали этот двухнедельный странный призрак, рожденный
старым законом: седого
человека в генеральском пальто, шагающего прямо по грязи, его закинутую голову и незрячий взор — и красную шелковую подкладку, остро блистающую в молчаливых лужах.
— Петром Александрычем, — отрывисто молвил и
быстро махнул рукавом перед глазами, будто норовясь муху согнать, а в самом-то деле, чтобы незаметно смахнуть с седых ресниц слезу, пробившуюся при воспоминанье о добром командире. — Добрый был
человек и бравый такой, — продолжал
старый служака. — На Кавказе мы с ним под самого Шамиля́ ходили!..
Бывая на праздниках в Туле, я иногда, по
старой привычке, заходил к Конопацким. Все три сестры-красавицы были теперь взрослые девушки, вокруг них увивалась холостая молодежь, — почему-то очень много было учителей гимназии. Однажды сидели мы в зале. Вдруг
быстро вошел худенький молодой
человек с незначительным лицом, наскоро поздоровался…
Лука Иванович вздрогнул и
быстро обернулся от одних звуков голоса. Увидал он в двух шагах от себя небольшого роста
человека, совсем желтого, с впалыми, тоже желтыми глазами, в суконном
старом картузе, без всяких признаков белья, в желтоватом летнем пальто-сак и смазных сапогах, поверх которых болтались похожие на нанковые штаны. Шея у него обмотана была пестрым засаленным шарфом.
Степан поднялся из-за стола. Он сидел через одного
человека от Кузьмы. Этот
человек был привратник Аким. Последний
быстро скользнул под стол, несмотря на свои
старые годы и вынырнул с другой стороны, где его предупредительно пропустили сидевшие. Кузьма и Степан очутились лицом к лицу.
Это был еще далеко не
старый человек, с солидным брюшком, «толстомясый» и «толсторылый», как величали его зачастую подвыпившие гости. Лицо его действительно было кругло, и глаза заплыли жиром, что не мешало им
быстро бегать в крошечных глазных впадинах и зорко следить за всеми посетителями.
Весть об этом, после посещения и угощения Ивана Кольца, распространилась
быстро по всему строгановскому двору и хоромам, достигла и до светлицы, и Ксения Яковлевна смотрела на приближение Ермака и его
людей из открытых окон своих роскошных горниц. Сзади столпились сенные девушки, и даже
старая Антиповна встала на лавку, чтобы лучше разглядеть «раскаявшихся душегубов», как она называла Ермака и его
людей.